Ветеран СВО рассказал, как добивался, чтобы его мобилизовали
Рустем Садреев уже вышел на пенсию, наслаждался загородной жизнью, занимался огородом, когда начались боевые действия. Несмотря на возраст, он не стал сидеть дома, а сам пошел в военкомат. О буднях на передовой он рассказал «Татар-информу».
Рустем Садреев добился мобилизации в свои 65 лет
Фото: предоставлено Рустемом Садреевым
Информационное агентство «Татар-информ» и филиал государственного фонда «Защитники Отечества» продолжают серию материалов в рамках проекта о ветеранах СВО «Назад в мирную жизнь». После участия в спецоперации военнослужащие – и контрактники, и кадровые офицеры, и мобилизованные – охвачены заботой государства и общества. Им помогают вернуться в мирную жизнь, устроиться на работу, при желании освоить новую профессию.
«Служил в ВВС, мечтал стать летчиком, но в летное не поступил»
Рустем Садреев добился мобилизации в свои 65 лет. Взяли его не сразу, пришлось уговорить сотрудников военкомата. Служить его отправили на Сватовское направление. К бомбежкам и взрывам быстро привык. Ситуации были разные, охотились вэсэушники и лично за ним, но в любой ситуации, что бы ни происходило, он был уверен, что выживет.
За возраст сослуживцы дали ему позывной Отец. Рустем говорит, что там, на передовой, почувствовал настоящее братское единство, поэтому терять сослуживцев было невыносимо тяжело.
Сейчас Рустему 67 лет. Он на пенсии, периодически подрабатывает – не любит сидеть без дела.
«Я человек советский, учился в советской школе, служил в ВВС, мечтал выучиться на летчика, но в летное училище не поступил», – рассказывает он.
Рустем вырос в Казани, большую часть жизни проработал водителем, потом заведовал складом. Ближе к выходу на пенсию занялся своим делом – ковкой металла, что позволило накопить ему на загородный дом.
«Дом я купил в Арском районе. Там я живу в теплое время года – никогда не любил огородные дела, но тут увлекся – стал выращивать разные культуры на своем участке», – рассказывает Рустем.
«Вот лежишь ты – здоровый, сильный, а там парней молодых убивают»
Так неторопливо и плавно шла жизнь пенсионера, но пришел 2022 год.
«Я лежу на своем любимом диване и смотрю новости. Показывают, как идут бои, как тяжело приходится нашим воинам, как мобилизацию объявили. И я думаю: “Вот лежишь ты – здоровый, сильный, а там парней молодых убивают. Это же твоя война – иди”. Опять фашисты, неонацисты, свастика. Надо идти», – вспоминает он.
Рустем понял, что нужен Родине, но опасался, что из-за возраста не возьмут. Отбросив все сомнения, он пошел в военкомат с мыслями: «Пусть там решат, нужен я или нет».
На пороге военкомата Арского района его встретила сотрудница. Она сразу же спросила о возрасте и тут же отрезала: «Не возьмут».
«Она посмотрела на меня так, как будто подумала, что я был пьян или не в себе. Я уговорил ее записать мой номер. Она пообещала, что позвонят сегодня. Но шло время, а мне не звонили. Был октябрь, наступали холода, я должен был возвращаться из своего загородного дома в Казань», – рассказывает Рустем.
В городе Рустем снова пошел в военкомат, но и там его ждала та же картина.
«Женщина на вахте сказала, что я не подхожу по возрасту, но я настоял: “Вы меня пропустите, пусть там решают”. Тогда она выписала мне пропуск и указала, в какой кабинет идти. Там мне тоже сказали, что я не прохожу по возрасту, мол, в тылу нужен. Тут у меня вскипело, и я матом на сотрудника военкомата попер, а он мне отвечает: “Ну не можем тебя взять – приказ у нас”», – рассказывает Рустем.
«Военкомат вас беспокоит, не передумали?»
Делать нечего – вернулся домой. И тут раздается звонок: «Арский военкомат вас беспокоит. Не передумали?»
Мужчина обрадовался такой новости и дал утвердительный ответ. Ему велели прибыть в военкомат и подписать бумаги, что он быстро и сделал. Еще день у него был на то, чтобы поставить машину в гараж и собрать вещи. Через несколько дней он уже был на сборном пункте в «Казань Экспо», а еще через день ехал с мобилизованными на распределительный пункт.
«Все это так быстро понеслось, как будто на ускоренной перемотке», – вспоминает он.
Бойцам выдали бронежилеты, автоматы и отправили к месту службы – на Сватовское направление в мотострелковый батальон.
«Мы только доехали до Сватово и резко повернули в сторону разрушенного завода – таких там много, боевые действия все-таки идут. Машины из нашей колонны по углам попрятали, нам объявили, чтобы больше трех человек в одном месте не собирались, чтобы в случае обстрела всех не убило. Через полчаса нас опять погрузили в машины, и мы снова поехали», – вспоминает Рустем.
«Давай быстрее, я из-за тебя умирать не хочу!»
Ближе к вечеру доехали до лесопосадки, нам объявили: «Выгружайтесь бегом! Потом будете разбираться, где чьи вещи».
«Кто-то из пацанов схватил мой автомат, я замешкался, пока искал его. И тут у водителя буквально началась истерика, он срывающимся голосом кричал: “Давай быстрее, я из-за тебя умирать не хочу!” Я еще не понимал, что все так серьезно», – рассказывает Рустем.
К вечеру всем выдали лопаты, чтобы рыть окопы. Дали инструкцию: чем глубже копаешь, тем больше шансов выжить. Часов за пять Рустем вырыл окоп в свой рост.
«Земля там такая, просто ужас – жирный чернозем. Может, для земледелия она и хорошая, но в нашем случае – сплошной кошмар», – говорит он.
Полк Рустема поставили на охрану стратегически важной высоты близ населенного пункта. Рядом работали артиллеристы, без конца отбивающие атаки врага.
«Мы были не на первой линии. В первые дни я увидел, что идет бой километрах в пяти от нас. Говорю комвзвода: “Пошли туда! Стреляют же!” Он объяснил, что мы не можем свою позицию оставить, так как охраняем важную высоту. Он показал мне вдаль, на фашистские позиции – с нашей точки все было видно как на ладони», – вспоминает Рустем.
«Мы узнали, почему еду к нам не привозили: в полевую кухню “Хаймарс” прилетел»
Прошла неделя Рустема на СВО – бойцам все не везли провизию, еда и вода начинали заканчиваться.
«Я решили пойти к артиллеристам, которые находились в нескольких километрах от нас. Подхожу, спрашиваю: “Можете водичкой поделиться?” А у одного из них огромный рулет мясной в руках. Протягивает мне: “На, бери!” И воду, естественно, дали. Сослуживцы очень обрадовались, когда я вернулся с такими гостинцами. Люди там прекрасные, вспоминаю о них только хорошее. Потом мы уже узнали, почему еду к нам не привозили, – оказалось, в ‘’КАМАЗ’’ с полевой кухней “Хаймарс” прилетел. Он встал, только приготовили все, бойцы уже выстраивались за едой, и тут прилет», – рассказывает Рустем.
Тогда на Сватовском направлении шла в основном артиллерийская дуэль – прямого контакта с врагом не было, рассказывает Рустем.
«Стреляли днем и ночью. Мы не то чтобы привыкли к этим звукам, просто спокойнее было, когда они стреляли. Может, и хорошо, что в человека мне не приходилось стрелять. А если бы нужно было бы – стрелял, морально я был готов», – отметил он.
«Когда “Гиацинт” стрелял, нашу машину из стороны в сторону мотало»
Со временем мобилизованные обжились в блиндажах, устроили свой быт – окопались глубоко.
«Когда артиллерия стреляла, особенно мне “Гиацинт” наш нравился, свеча окопная, к стене прикрепленная, колыхалась. Это при том, что “Гиацинт” стоял километрах в четырех от нас и это был звук не от того, что снаряд упал, а только от его запуска. А как-то мы проезжали мимо, когда он работал, это было что-то. Машину нашу, ГАЗ-66, из стороны в сторону мотать начало. Это же надо, какая мощь! Гордость берет за нашу армию», – рассказывает Рустем.
Создавая комфортные условия для жизни в блиндаже, часто приходилось проявлять смекалку, вспоминает Рустем.
«Снаряды артиллеристам привозили в специальных ящиках, а чтобы снаряды в ящике не болтались, их укладывали в специальную фурнитуру, сделанную из сосны. И мы эту фурнитуру и ящики использовали как дрова. Как-то я набрал полный мешок и пошел на позицию. Идут и слышу – мина рядом упала. Сначала подумал, что просто мимо пролетело – не будут же они по мне одному отрабатывать. Иду дальше – опять снаряд, вскоре еще один. Тут я понимаю, что по мне стреляют. А умирать как-то не хотелось мне тогда», – вспоминает он.
Шел в тот момент Рустем по лесополосе, прятаться особо было некуда – была зима, листвы не было.
«А там грязища, идти невозможно, по пуду на каждую ногу чернозема налипло. Думаю, ладно, хоть мешком прикроюсь, лягу, может, травмирует меньше. Лежал так некоторое время, а потом решил встать – ну сколько можно уже? Кулаком погрозился в сторону, откуда летело, поматюкался и побежал. И про налипшую грязь на ногах забыл – видимо, адреналин помог. До своих добежал так быстро, что даже опомниться не успел, как на месте был», – поделился Рустем.
«Обстрел начался, а сослуживец как обедал, так и остался на месте – чувство страха там притупляется»
«Мы как-то с товарищем вылезли из блиндажа, чтобы покушать приготовить. И только костер разгорелся, прилеты начались. Хорошо так бомбить начали, и старшина скомандовал всем прятаться. Через время я выглядываю на улицу, а товарищ мой как сидел, так и сидит – обедает. Я понимаю, конечно, чувство страха со временем притупляется. Когда мы в Сватово ехали, нас обстреливали, и водитель так втопил, что машину по колее из стороны в сторону кидало – немыслимо просто. И вот доехали мы до командования, нам приказывают: “Все врассыпную”. Я тогда был уверен, что меня не зацепит. Вышел из машины и иду спокойно. Мне навстречу комбат. Говорит: “Ребята, я все понимаю, но поберегите себя – ну давай быстрее!”», – смеется мужчина.
Рустем пробыл на передовой полгода – возраст все-таки дал о себе знать, его решили отправить домой.
«Я понимал, что если что-то случится, я буду бежать последним – ребята-то мои меня не бросят, потащат за собой, ну зачем им такая обуза?» – рассуждал Рустем.
Вспоминает, как поехал получать документы для увольнения. Ему нужно было ехать в населенный пункт, где дислоцировалось командование.
«Сидели они в здании бывшей больницы, мы периодически приезжали туда помыться, постираться. Нам выделили одну палату – грязища там была неимоверная. Пока я документы ждал, командир попросил меня навести там порядок, чтобы ребятам напоследок приятное сделать. Мне помогли разведчики, которые в этом же здании жили. Тогда мне пришлось ночевать там. И вот ночью лежу, слышу, что начался обстрел. Так грохотало, что мне казалось – утром от поселка ничего не останется», – вспоминает Рустем.
Рустем вспоминает, что был уверен – в эту ночь не пострадает, поэтому был совершенно спокоен.
«Раньше в подвале этого здания военные жили. И сюда попал “Хаймарс” – пробило от крыши до пола первого этажа, но снаряд не разорвался. Все выжили. Если бы бабахнуло, там бы даже хоронить некого было. Осталась бы воронка от этого снаряда. Комната, где я спал, находилась как раз за этой воронкой. Я лежу и думаю: два раза в одно место не попадает – значит, все хорошо будет. Так и случилось», – рассказывает он.
«Очень хочется вернуться – душа моя осталась там, с ними»
Везение проявляется на передовой в самых удивительных моментах, поделился Рустем.
«Мне рассказывали, как ребята из других подразделений обосновались в школе. Их вычислили и прислали “Хаймарс”. Я видел это здание – ровно посередине в крышу снаряд вошел. А пацаны за 20 минут до этого ушли, передислоцировались. Потом рассказывали, что незадолго до прилета какая-то женщина вокруг ходила и на телефон все фотографировала. Ее потом вычислили – оказалась диверсантом, 18 лет колонии дали», – рассказывает Рустем.
Когда он уехал, началось наступление. До Рустема дошли новости о гибели некоторых из его боевых товарищей. Признается, что до сих пор корит себя, что уехал.
«Я попросил гуманитарщиков, чтобы они в следующую поездку к моим сослуживцам взяли меня с собой. Мне бы очень хотелось остаться с ними. Иногда я думаю, правильно ли я поступил, что уехал. Очень хочется вернуться. Душа моя осталась там, с ними», – добавил он.
«Он является примером мужества и истинного патриотизма»
После возвращения домой Рустема поддержали и сотрудники государственного фонда «Защитники Отечества», и глава Урнякского сельского поселения Васил Абдулхаков.
«Я и уезжал под патронажем главы поселения. И когда он узнал, что я вернулся, тоже позвонил сразу: “Если что нужно, обращайся”. А мне ничего не нужно было, поэтому я никуда и не обращался. Вскоре мне из фонда позвонили. Сначала филиал был на Высокой Горе, потом открыли в Арске. Социальные координаторы помогли оформить удостоверение ветерана боевых действий – все очень быстро сделали. Я им очень благодарен за хорошее отношение. Они меня и диспансеризацию пройти заставили: я не хотел, но они сказали, что надо», – улыбается Рустем.
Рустем признался: до того момента у него даже не было медицинской карты – по врачам не ходил. А теперь, после диспансеризации, он точно знает, что здоров.
«Рустема Аннасовича отличает не только патриотизм, но и редкая отзывчивость и скромность, проявляющиеся в его готовности поддерживать окружающих. Он, несмотря на пережитый опыт боевых действий, сохраняет активную жизненную позицию и старается участвовать в общественной жизни. Он является примером мужества, гражданской ответственности и истинного патриотизма для подрастающего поколения. Я, как его социальный координатор, всегда рядом и готова помочь во всех вопросах», – рассказала социальный координатор филиала фонда «Защитники Отечества» по РТ Алина Латипова.